Скрам  - Яна Егорова

В ту же секунду над нами раздался оглушительный звон разбитого стекла!!!

А я… А я лежала на своем боссе, столкнувшись с ним нос к носу и смотрела в застывшие кофейные глаза. Над нами просвистело еще что-то, однако я ничего не слышала, кроме его неравномерного дыхания…

Никогда не видела настолько пушистых ресниц, мягким ободом обрамлявших самые глубокие на всем белом свете глаза. Эти ресницы, закругляясь у основания тонкими стрелами уходили вверх, пряча в тени и защищая кофейные глаза Адриана Шагалова. На самом деле у этих глаз была двойная защита от нападок беспощадного внешнего мира, от ветра, снега или дождя, от чужих глаз, ото всего. Над ресницами двумя непоколебимыми стражами расположились пушистые брови. Их линия была идеальной. Немного затрагивая переносицу, на которой еще толком не отразилась морщинкой маленькая складочка, образовавшаяся в результате частых встреч этих стражей. Адриану Шагалову двадцать четыре года. У него не может быть морщин, при этом его взгляд отражает в себе мудрость зрелого мужчины. Мудрость, которую не всегда встретишь в глазах отца, мудрость, заложенную в этого человека не по годам. Его лицо, будто бы нарисованное рукой талантливого художника, заставляет следить за каждым капризом мужской мимики. За скупой ухмылкой тонких губ, никогда не видевших беззаботного счастья. За единственной морщинкой, успевшей занять место под его щекой, свидетельствовавшей о том, как часто и горько усмехался этот человек, а ведь ему всего-навсего…

Я не могла найти в себе силы подняться на ноги. Этот момент, как и тогда, на заброшенной заводской территории, когда в нас стреляли…

– Нет не н-не поднимайтесь, – Адриан схватил меня за руки чуть повыше локтей. – Окно разб… разбил выстрел.

Мне потребовалось чуть ли не больше минуты, чтобы осознать его слова. Выстрел?!

Как будто в подтверждение его ужасного сообщения, над головой еще раз раздался подозрительный свист!

– Не дв… не двигайтесь! – жестко удерживая меня на себе, мой начальник что-то считал. Тонкие губы беззвучно шевелились, а глаза скрыли веки и так восхитившие меня пушистые черные ресницы. Сердце стучало бешено, а где-то в ногах, в воцарившейся мертвой тишине, раздался топот маленьких лапок игуаны. Зверюга в испуге покинула кабинет.

– Академин! Вы слышали?! Это же были выстрелы!

Где-то снаружи зазвучал на этот раз топот человеческих ног и через несколько мгновений в кабинет ворвались двое мужчин.

– Боже мой! Стекло! Окно разбито! Михаил Павлович, немедленно вызывайте полицию!

– Да подождите вы! Надо проверить, как там Адриан и Наташа! Живы ли?!

– Мы живы! Не входите в комнату! – крикнула им, все еще удерживаемая своим боссом на его теле. Я кричала то, что надиктовывал мне он. – Стрелок может еще целиться, выйдете в коридор, не подходите к окнам и вызовите полицию! Это приказ!!!

– А? Да, конечно, сейчас, Адриан Ааронович! Сейчас все будет исполнено!

– Лежите, – этот приказ получила уже я сама. Мы застыли в ожидании, где-то вдалеке было слышно, как дворецкий вызывает полицию, как потом звонит Давиду, которого какой-то час назад сам же и выставил за дверь этого дома, а теперь с дрожью в голосе сообщает ужасную новость. И только слушая его, до моей тупой головы начало доходить то, о чем говорил старший Шагалов. Думая о каких-то глупых интересах, я совсем забыла о его безопасности. И вот, пожалуйста, не прошло и часа! И если бы не маленькая игуана, Адриан Шагалов мог бы уже не дышать…

– М-медленно вст-вставайте на четвереньки и вдоль ст-стены в коридор. Пр-пригибайтесь как можно ниже. Дв-двигайтесь быстро!

Выполнила все, что мне было велено и нелепо, неуклюже, забыв о задравшейся юбке в долю секунды оказалась в спасительном коридоре. Еще через мгновение здесь же, возле меня встал на ноги и сам Адриан. Не проронив ни слова, он бросился в свою спальню. Задержался там, но в этом уже не было нужды. В квартире раздался настойчивый звонок, а потом чужой мужской голос представился работником ФСБ. Тут же, Адриан буквально пролетел мимо меня. У него что-то было в руках. Я не успела разглядеть, лишь когда услышала несколько прозвучавших друг за другом оглушительных хлопков, на трясущихся ногах спустилась парой ступенек ниже и только тогда увидела всю картину.

Адриан Шагалов с пистолетом в руке. Все повторяется. Но потом мой взгляд ушел дальше. На этот раз, пули из его пистолета попали в цель. В по-царски шикарном холле с высокими потолками и дорогими стеклянными люстрами, на полу возле входа лежал мужчина в черной форме ФСб. А рядом, согнувшись пополам и держась за живот рукой, наш добрый дворецкий. По этой руке, по белым длинным пальцам текли красные струи крови.

– Михаил Павлович! Да, что же это такое!!! – к раненному дворецкому на помощь кинулся Академин. Он подхватил коллегу и помог тому опуститься на стул, обитый шелковой тканью.

– Закройте дверь, – велел мне голос позади меня, в котором я никак не могла узнать прежнего работодателя.

Естественно, я выполнила приказ. И не стоило объяснять, зачем это. Руки все еще тряслись. Я уверенно решила, что Адриан поспешил, выстрелил в хорошего, правильного, своего парня, а тот защищаясь ударил ножом первого, кто оказался рядом – Михаила Павловича. А теперь… Теперь мы должны скрыть это?

Понадеявшись, что человек в форме возможно все еще жив, и ошибку моего босса можно исправить, я хотела наклониться к нему и прощупать пульс. Жилка должна пульсировать где-то под подбородком.

– Н-не делайте этого! Ид-идите в гостиную и зак-закройте шторы!

Он просто выставил меня вон. Вот так. Но пришлось подчиниться. Бросив взгляд на обоих пострадавших, скрылась в комнате и сразу по стеночке направилась к окнам. Как только все шторы были плотно задернуты, Академин буквально втащил сюда и уложил на диван раненного дворецкого. Исчезнув в стороне кухни на несколько мгновений, он вернулся с аптечкой в руках.

– Сейчас, сейчас, Михаил Павлович, сейчас все сделаем. Подлатаем вас, и все будет хорошо. До свадьбы заживет!

– До какой свадьбы, Борис Емельянович? Вы в своем уме, в мои-то годы!

– А мы вам, Михаил Павлович, пока рану зашивать будем, попросим хирурга и пластику оформить, будете как восемнадцатилетний мальчишка бегать!

Пока повар порхал над дворецким, а я помогала ему, все поглядывала на своего шефа, застывшего у стены с пистолетом в руке. Все это время он не сдвинулся ни на сантиметр, лишь иногда переводил взгляд на коридор, туда, где возможно уже лежал мертвый человек. Что же теперь делать? Неужели, он ждет Давида и его помощи в сокрытии преступления? Выходит, он ошибся, а брату эту ошибку придется как-то исправлять.

– Вот так, держите крепко, Наташенька, а я в скорую позвоню, где они там запропастились!

– Скорую на п-порог не пускать, п-пока не приедет Давид с подполковником!

– Ну как же, Адриан Ааронович, Михаилу Павловичу очень плохо!